Воронеж в период Петровского кораблестроения

Впервые царь посетил Воронеж в конце февраля 1696 года, и в последующие 26 лет наведывался сюда еще 12 раз, проведя в общей сложности в городе около 500 дней. На заре петровских преобразований Воронеж стал одной из экспериментальных площадок, местом соприкосновения практического опыта и взаимодействия знаний и навыков, религий и культур. Иноземцы из Западной Европы увозили с собой воспоминания о никому ранее не известном городке на юге Московии, чтобы потом поделиться со своими близкими и знакомыми. Voronez, Veronis, Voronitsche, Voronets — это название звучало при европейских дворах, в донесениях своим монархам датских, английских, прусских и других посланников.

Ни в одном провинциальном городе русский монарх не проводил столько времени, сколько провел в Воронеже Петр. Во время длительных царских визитов Воронеж становился, по сути, центром государственной жизни. Город собирал членов семьи Романовых, многих представителей высшей бюрократии, агентов иностранного дипломатического корпуса и прочих приближенных Петра. Здесь можно было встретить Бутурлиных, Голицыных, Долгоруких, Львовых, Прозоровских, Трубецких, Урусовых, Нарышкиных, руководителей столичных приказов — Посольского (Федора Головина), Преображенского (Федора Ромодановского), Разрядного (Тихона Стрешнева) и других.

В Воронеже по приглашению царя побывали датский посол Пауль Гейнс и посланник Бранденбурга Людвиг фон Принцен, голландский резидент ван дер Гульст и чрезвычайный посланник польского короля Фридерик фон Кенигсек, ...посланник прусский Георг фон Кейзерлинг и чауш (гонец) валашского господаря Давыд Корбя. К последнему для ведения переписки, в том числе тайных документов, направили видного дипломата Николая Спафария, владевшего десятью языками. Этот ученый грек, бывший глава русской дипмиссии в Китае, сопровождал Петра I в первом Азовском походе, в Воронеже же был приставлен к корабельным мастерам «для переводу речене и писем греческого языка».

Что же представлял собой сам Воронеж? После завершения строительства Белгородской оборонительной черты в конце 1650-х годов город уже не ощущал значительной внешней угрозы. Жизнь в нем ежегодно закипала весной, вместе с половодьем, когда отсюда отплывали нагруженные струги, которые везли донским казакам деньги, хлеб, порох, свинец, ядра, вино, сукно и прочее. К началу эпохи кораблестроения это был типичный город-крепость, состоявший из центрального ядра — собственно «города», слобод и посада. Каменными были лишь церкви в Акатовом и Успенском монастырях, а также Благовещенский собор. Остальные постройки были деревянными и потихоньку ветшали. В 1716 году в донесении губернской администрации отмечалось, что «на Воронеже крепости никакой городовой нет».

В то время как верхняя, нагорная часть крепости к моменту первого приезда Петра продолжала разрушаться, как бы уходя в небытие вместе с породившей ее эпохой, нижний, приречный район в связи с развернувшимся кораблестроением стал активно развиваться.

Руководство этим великим делом было возложено на Александра Протасьева, получившего новое звание — адмиралтейца. Первым пунктом выданной ему 28 декабря 1696 года инструкции значилось: «На Воронеже делать Адмиралтейский двор для поклажи всяких запасов и приезду…».

Прибывший поздней осенью 1698 года царь одобрил увиденное. Адмиралтейство располагалось на острове, укрепленном во избежание затопления насыпью. От правого берега реки Воронеж остров отделялся ее старым руслом. Единственное изображение и описание Адмиралтейского двора дошли до нас в сочинении голландского путешественника Корнелия де Бруина, посетившего Воронеж в феврале 1703 года.

На выполненном с натуры рисунке художник изобразил в перспективе четырехугольное здание с башнями и «множеством больших покоев». Внутри этого огороженного частоколом места, которое де Бруин назвал «крепостью», были складированы 150 пушек без лафетов, находились «магазинные амбары», а также официальная резиденция царя — «государевы хоромы». Верфь располагалась на западной стороне острова. К слову, зарисовки города де Бруин делал со старинного кладбища, что не могло не вызывать подозрений суеверных местных жителей, так что голландец опасался за свою безопасность.

В районе верфи в конце XVII — начале XVIII века сложился целый производственный комплекс. Там были адмиралтейский склад (цейхгауз), смольный, бочарный, блоковый и пушечный дворы, дворы горшечного и кожевенного дела, весельный, канатный и мачтовые сараи, сараи «шлюпочного и ботового дела», избы (парусная, столярного и токарного дел), кузницы, где ковали якоря и медные котлы, светлицы «оружейного и фонарного дел», ветряные и водяные мельницы, шлюз, различные амбары и др. После учреждения в 1700 году в Москве Адмиралтейского приказа во главе с Федором Апраксиным в Воронеже появилось его представительство.

После упразднения Успенского мужского монастыря в 1700 году бывший монастырский храм, в котором освящались корабли, стал Адмиралтейским. Недалеко располагались лютеранские кирхи, построенные в приречной части для протестантов — иностранных специалистов. Они же в основном населили Немецкую слободу: из 35 дворов, которые числились в ней в 1709 году, в 23 жили иноземцы, а в 12 — русские плотники и столяры. В районе верфи были также построены дома для адмиралтейца Федора Апраксина и князя Александра Меншикова, дворы царского учителя Никиты Зотова, воронежского обер-коменданта Степана Колычева, мастеров корабельного, парусного, шлюпочного дела. Имелся в Воронеже до 1714 года и патриарший двор.

Спуск на воду реки Воронеж больших многопушечных кораблей оказался затруднен из-за постоянных песчаных наносов. Если не было обильного половодья, приходилось перекрывать все протоки от города до устья реки, чтобы повысить уровень воды в основном русле. Специальный шлюз для подъема уровня воды соорудил в 1705 году английский инженер Джон Перри.

Рост торговых связей Воронежа с другими районами активизировался еще в годы петровского кораблестроения. Местные купцы торговали солью, которая привозилась из Астрахани; рогатым скотом, закупаемым в уездах; медом. Обычным товаром на рынке была рыба, в том числе осетровых пород, красная икра.

Остров, на котором находилось Адмиралтейство, был затоплен при создании водохранилища. В память о нем недалеко от исторического места специально намыли другой остров, называемый в народе Петровским. Здесь планируется создание историко-культурного парка. В настоящее время об эпохе кораблестроения в Воронеже напоминает лишь Успенская Адмиралтейская церковь. Благодаря усилиям многих воронежцев, внесших личные пожертвования, этот уникальный храм, слышавший голоса царя Петра I, членов его семьи, сподвижников и его духовного наставника — епископа Митрофана, удалось сохранить от постоянного подтопления. Внешние и внутренние стены храма украшены мемориальными досками.