Усадьба Вороново

Вороново известно еще с допетровских времен, когда это была вотчина бояр Вороных-Волынских. Род свой они возводили к князю Дмитрию Михайловичу Боброк-Волынскому, воеводе и свояку Дмитрия Донского, который командовал засадным полком во время Куликовской битвы. Первое упоминание об имении относится к рубежу XVI–XVII веков, когда Александр Вороной-Волынский отдал Вороново в приданое своей дочери Марфе. Однако та постриглась в монахини и передала его Троице-Сергиевой лавре. Но в 1640 году Федор Васильевич Вороной-Волынский выкупил родовое имение и постепенно начал его расширять.

В 1740 году имение ненадолго покинуло семью после казни Артемия Петровича Волынского — кабинет-министр императрицы Анны Иоанновны, женатый на двоюродной сестре Петра I, под давлением Бирона был обвинен в подготовке государственного переворота. Родовые владения вернули детям только через два года. Вороново досталось дочери покойного, Марии (1725–1792), которая вышла замуж за Ивана Илларионовича Воронцова (1719–1786) — генерал-поручика и сенатора. Выйдя в отставку, Воронцов поселился в Воронове и занялся его обустройством.

Главный дом, хозяйственные постройки, сад, церковь Спаса Нерукотворного и Голландский домик с высокими фигурными фронтонами и белокаменными деталями спроектировал для Ивана Илларионовича в 1750–1760-х годах известный архитектор Карл Иванович Бланк (1728–1793). После смерти матери имение унаследовал старший сын, граф Артемий Иванович Воронцов (1748–1813), который через несколько лет станет крестным отцом Пушкина. Работать над усадьбой он пригласил одного из лучших архитекторов того времени, Николая Александровича Львова (1753–1803), чтобы тот возвел новый главный дом и конный двор, расширил парк. Однако в 1800 Воронцов разорился и ему пришлось продать усадьбу за 320 тыс. рублей графу Федору Васильевичу Ростопчину (1763–1826).

Расположение Павла Петровича, будущего Павла I, Ростопчин сумел завоевать еще до его восхождения на престол, когда был прикомандирован к «малому двору» наследника. При Павле он занимался внешней политикой страны, успел побывать генерал-адъютантом, действительным тайным советником. В феврале 1801 года, перед самым убийством императора, Ростопчина отправили в отставку. Он поселился в Воронове и с увлечением занялся благоустройством усадьбы и писательством. Граф приглашал известных садовников из Европы, ставил опыты в сельском хозяйстве и ветеринарии, сажал пихты и липу. Ростопчин вернулся на службу в 1812 году, когда он был назначен московским военным губернатором и главнокомандующим. Когда французы вступили в Москву, он не захотел отдавать неприятелю собственную усадьбу. Отправив всех жителей в другое имение, Ростопчин лично сжег Вороново. В пожаре погиб львовский дом, а с ним, по слухам, и многие ценности, которые граф попросту не успел бы вывезти. Легенды о сокровищах Ростопчина, спрятанных в неких подземных ходах под усадьбой, до сих пор будоражат воображение кладоискателей.

После смерти Ф. В. Ростопчина Вороново в 1826 году унаследовал его сын, Андрей Федорович (1813–1892). Он отстроил усадьбу заново, однако здание получилось не таким грандиозным.

В 1860-х годах усадьбу Вороново приобрел граф Александр Дмитриевич Шереметев (1859–1931) — один из крупнейших российских землевладельцев, меценат, начальник Придворной певческой капеллы, глава Музыкально-исторического общества. Для переустройства парка в Воронове Шереметев нанимает А. Э. Регеля, ботаника и знатока Средней Азии. При нем усадебный дом надстроили мансардой и обновили парк. Затем он продал имение своему сводному брату Сергею (1844–1918), общественному деятелю, историку, члену Государственного совета, который дает Вороново в приданое за своей дочерью Анной, выходящей замуж за Александра Сабурова (1870–1919) — будущего последнего петроградского губернатора.