Искусство мозаики появлялось и забывалось в России неоднократно. До монгольского нашествия на Руси работали византийские мастера, секреты их, увы, утеряны. Во времена Елизаветы Петровны цветные смальты заново изобретал в своей химической лаборатории Ломоносов.
Однако его мозаичные портреты не пришлись ко двору, мозаика с Полтавской битвой так и не была смонтирована при его жизни, а созданная им палитра смальт из 112 основных тонов и более 1000 оттенков хранится в музеях Петербурга, но секреты были утеряны фактически с его смертью. В XIX веке в Петербурге мозаика вошла в моду снова: сначала приглашали итальянцев делать наборные мозаичные столики, а потом отправили русских мастеров учиться в Италию. В Петербурге мозаикой выложены два храма – Исаакиевский собор внутри, а собор Воскресения Христова (Спаса на Крови) внутри и снаружи.
Начало XX века
В столице было два конкурирующих производства смальты, одно при Академии художеств, другое у братьев Фроловых. После революции 1917 года обе мастерские лишились заказов и были закрыты, церкви подверглись разорению, украшение зданий мозаикой стало идеологически неверным, так как ассоциировалось с религиозным культом. На смену вечному и монументальному пришли еловый лапник и красный текстиль с белыми корявыми буквами.
Архитектор Алексей Щусев был знаком с мозаичистом Владимиром Фроловым ещё в 1912 году по совместной работе над церковью Марфо-Мариинской обители на Большой Ордынке в Москве, он предложил мастеру заказы в Советской Москве. Именно Щусев порекомендовал украсить Мавзолей Ленина мозаикой – убранство траурного зала красными мозаичными флагами сохраняется до сих пор, просто малозаметно в полумраке.
Работа Фролова над Мавзолеем открыла ему возможность других московских заказов, вскоре последовали театр Мейерхольда, Военная академия Фрунзе, станция метро «Маяковская» по эскизам Дейнеки. Любопытно, что до 1942 года все мозаики в московском метро были сделаны из дореволюционных запасов смальт мастерских Фролова и Академии художеств, новых смальт уже не производили, а после смерти Фролова в блокадном Ленинграде для оформления метро в Москве использовали трофейные смальты.
ст. м. Маяковская. Два самолета
фотограф Andrey Kryuchenko
Когда и эти запасы иссякли, а свою делать не научились, мозаику заменяли маленькими цементными кубиками, покрашенными краской, порой пускали в ход колотую цветную керамику, маленькие кусочки стекла монтировали по цементной штукатурке с большими пропусками, чтобы сэкономить материал. Этим отличаются все советские мозаики конца 1950-1960-х – невероятной бедностью.
Выставка чешского стекла
В 1959 году в Москву привезли выставку цветного чешского стекла, которая стала культовой – её посетили все, от Хрущева до молодых художников, а в 1960 году показали, как чудо, цветной литовский витраж. Идея снова научиться делать цветное стекло и смальты была спущена сверху, и заработал завод цветного стекла в Ростове-на-Дону. В 1970-е по всей стране уже работали 7 заводов, производя тонны цветного непрозрачного стекла. Страну охватил мозаичный бум, за пару десятилетий километры мозаик покрыли дома культуры, больницы, проходные и столовые заводов, памятные стелы и детские сады. Такого количества мозаик, как в СССР в 1970-1980х годах, не создавали больше ни в одной стране мира.
Все это резко закончилось в 1991 году. Государство перестало строить социальные объекты, а тем более заказывать монументальное оформление, заводы разорились либо перешли на производство бутылочного стекла, технологи уволились, все секреты вновь были утеряны. В восприятии молодежи советские мозаики сейчас аналогичны фрескам XVI века – можно любоваться их красотой, суровой аскезой, колоритом, но без подсказки экскурсовода не понятен ни сюжет, ни посыл.
Иногда советские мозаики создавали талантливые художники, прекрасные колористы и режиссеры острых композиций. Да, они брали из советского журнала «Декоративное искусство» расхожие штампы с рабочими и колхозниками, подсыпали толику дизайна из итальянского журнала Domus 1960-х, густо разводили тёмную палитру сурового стиля, модного тогда на столичных выставках, но при этом добавляли своё видение, и порой создавали мощные произведения искусства.
Этим и интересны ивановские советские мозаики, среди авторов было несколько народных и заслуженных художников, которые имели свой почерк. В Иванове мозаики стали создавать относительно поздно – в середине 1970-х годов. К этому времени в ивановской мифологии сложился свой пантеон мучеников и героев. Причём местные герои восстания 1905 года в нем затмили героев Великой Отечественной войны, освоения космоса и мирного атома. Чтобы разобраться, кто есть кто на ивановских мозаиках, придётся вспомнить местных полузабытых полубогов.
В 1964 году вышел фильм «Товарищ Арсений» о деятельности Михаила Фрунзе в городе Иваново-Вознесенск во время Первой русской революции 1905-1907 годов. Этого энергичного товарища легко узнать на мозаиках по пышным усам. Самый известный мученик в Иваново - бородатый «Отец» Федор Афанасьев в очках и с тростью. Он организовывал красные кружки ткачей и стачки, а вошел в историю своей трагической смертью – во время митинга на реке Талке в 1905 году Фёдор Афанасьев был растерзан толпой казаков и черносотенцев. Революционера Евлампия Дунаева (он же «Александр» или «Сашин»), который умер от тифа в 1919 году, часто изображали в красной рубахе. Большевичку Ольгу Варенцову (партийные клички «Мария Ивановна» и «Екатерина Николаевна») всегда лепили строгой, как домашнюю учительницу, в наглухо застегнутом воротничке. Другая революционерка - Ольга Генкина (подпольные клички - «Соня», «Мария Петровна») - тоже вошла в пантеон мучеников. Она была направлена с чемоданом оружия в 1905 году по заданию партии в Иваново-Вознесенск, но сразу на вокзале схвачена и убита черносотенцами. Её можно узнать по волевому подбородку и копне пышных черных волос.
Прямо у вокзала приезжих встречают две гигантские парные мозаики «1905 год» и «Героям Гражданской и Великой Отечественной» (Вокзальная пл., 5 и 3А). На первой за былинным рабочим, поднимающим красное знамя, видны погибшие в 1905 году мученики - «Отец» Федор Афанасьев и «Соня» Ольга Генкина. На второй, кроме архетипичных воинов Красной Армии, есть женщина-пулеметчица и мужчина-медбрат. Мозаики, как и весь ансамбль Вокзальной площади, взяты под охрану как объект культурного наследия.
Мозаики «1905 год» и «Героям Гражданской и Великой Отечественной»
Их авторами были два известнейших ивановских художника – Марк Малютин и Евгений Грибов. Марк Иванович был народным художником РСФСР, десятилетиями занимал пост председателя правления Ивановской организации Союза художников, получал премии и ордена, бывал в зарубежных поездках.
Евгений Грибов детство провел на Ямах, в захолустном районе Иваново. Ходил в художественный кружок дворца пионеров, учился у графика Серафима Троицкого. С 1953 года Грибов начал рисовать детей и делал это виртуозно, лучше своих учителей. Его смешная и свежая графика много выставлялась в период оттепели. Однако совместно Грибов и Малютин делали только суровые заказные вещи, приуроченные к премиям и мемориальным датам «по велению партии».
Продолжение следует...
