Осташков и его купцы-миллионщики

Время прочтения: мин.

До 1770 года Осташков даже не считался городом, что не помешало этому скромному рыбацкому поселению на Селигере дать в XVIII веке несколько династий купцов первой гильдии, ворочавших миллионами. Но даже на их фоне выделялся Савва Яковлев — выходец из крестьян, взявший откуп на таможенные сборы всей империи и умерший хозяином двух десятков заводов.

Рыбацкие лодки в Осташкове в конце XIX — начале XX века.

Фото: Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник

Селигер — огромное, площадью 260 кв. км, древнее, ледникового происхождения озеро с изрезанной и протяженной береговой линией. Одно из самых крупных озер в Европе, оно состоит из цепи больших плесов, множества проток, полутора сотен островов — с некогда чистейшей водой, казавшимися неисчерпаемыми рыбными запасами, множеством лесной живности. Заболоченный южный берег в далеком прошлом препятствовал легкому доступу к богатствам края, особенно рыбным. Легенды и предания о селигерских гигантских щуках и сомах передавались из поколения в поколение. До нас дошел сделанный углем на бересте рисунок громадного щучьего зуба длиной 5 см, который хранится в местном краеведческом музее.

Казалось бы, несколько веков назад это должна была быть полная глушь. Уголок, пригодный разве что для рыбного промысла местного немногочисленного населения и для монашеского затворничества. Уголок, который не должен был привлекать к себе алчные взгляды. Однако с древних времен находившийся на перекрестье путей из Новгородской во Владимиро-Суздальские земли Селигер с округой не остался в стороне от бурных событий своего времени. Доходила сюда конница хана Батыя — устремлявшаяся к Новгороду, но повернувшая все же обратно. Вмешивались в борьбу за край и литовские князья, трижды совершавшие набеги на эти места. Во время Ливонской войны 1558–1583 годов пришлось сдерживать поползновения отрядов польского короля Стефана Батория. Не обошли Селигер стороной и события Смутного времени начала XVII века.

Общий вид города Осташкова со стороны Вороньего поля, 1903

Хозяйственное освоение края начиналось сразу же по мере возникновения первых поселений. На острове Кличен в южной части Селигера еще в XIV веке возник одноименный город (первое упоминание о нем относится к 1371 году). В 1395 году город был разрушен новгородцами. По преданию, уцелели два рыбака: Евстафий (в просторечии звался Осташко) и Тимофей. Они основали два поселения, или слободы, получившие их имена. Так якобы и возник существующий поныне Осташков.

Поначалу Осташковская и Тимофеевская слободы оставались относительно немноголюдными. Так, в 1620-е годы в них насчитывалось не более 250 жителей. Росло население довольно медленно, но неуклонно. За полвека, к 1678 году, число жителей Осташковской слободы, которая стала называться Патриаршей, превысило 600 человек, а Тимофеевской (по другому названию Иосифовской) — составило немногим более 500 человек. Если не считать, конечно, служителей двух храмов, построенных в конце XVII века: Воскресенского — в Тимофеевской слободе и Троицкого — в Патриаршей. Эти же церкви оставались единственными каменными постройками в округе.

Город Осташков 1665

Реконструкция М. Карповой, И. Кроленко, В. Якубени .Рисунок И Чернетского.

Осташков долго оставался пограничным городом. Для укрепления его обороноспособности в середине XVII века была выстроена не раз горевшая деревянная крепость. Ее перестали восстанавливать после пожара 1711 года. После Северной войны со Швецией (1700–1721) границы страны удалось отодвинуть на запад и Осташков перестал быть пограничным форпостом.

Общий вид Осташкова в конце XIX — начале XX века.

Фото: Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник

Но в XVIII столетии облик Осташкова постепенно начал меняться. Уже в начале века появляются первые каменные дома. Расширялась и территория застройки. Значительно удлинилась Береговая улица, известная как Струговище — так когда-то называлось место постройки больших лодок (стругов). К ней стали примыкать еще четыре новые улицы. К 1784 году город уже простирался в длину на два, в ширину — на полтора километра.

Перемены в Осташкове в первую очередь были связаны с оживлением хозяйственной жизни. До XVIII века в ее основе лежало одно исконное занятие — рыболовство, которое дополнялось различными промыслами (вязание рыболовных сетей, добыча дегтя, поделки из дерева и т. п.) и уходом на строительные работы в сторонние места. Теперь же появляются и другие занятия: кожевенное производство, в котором жители Осташкова — осташи, как они называли себя сами, — особенно преуспели, а также железоделательное (возник чугунолитейный завод) и кузнечное, основанное главным образом на привозном уральском железе.

План Осташкова в 1766 году.

Разумеется, рыболовный промысел не был забыт. Напротив, он расширился и приобрел ярко выраженный товарный характер. Рыбаки объединялись в артели и вели добычу огромными неводами длиной до 300 м и глубиной до 900 ячей. Выловленных судаков, щук, сомов, лещей, налимов и другую рыбу отправляли на рынки верхневолжских городов, а также в Москву. Осташи прославились своим рыбацким мастерством, за которым стоял вековой опыт. Когда Петру I потребовалось сделать дружеский жест и в ответ на просьбу шведского короля прислать ему для «обмена опытом» наиболее искусных русских рыбаков, его выбор в 1724 году пал именно на осташковцев.

Набережная Осташкова — Струговище.

Фото: Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник

Тем не менее, новые реалии — рост и укрепление товарно-денежных отношений в России — не обошли стороной и Осташков. К традиционным занятиям его жителей начали добавляться новые. Прежний кожевенный промысел в XVIII веке начал быстро развиваться и достиг промышленных масштабов. К тому имелись все предпосылки. Поселение стояло на пути массового прогона скота из Твери в Новгород. Часть скота на этом пути забивали, так что в недорогом сырье недостатка не наблюдалось. Окрестные леса давали все необходимое для приготовления поташа, золы и прочих необходимых припасов. А местные мастера-кожевники сумели добавить к прежде нехитрой, но весьма кропотливой ручной технологии выделки кож свои секреты. Именно они и прославили тамошних умельцев. Местные мастера научились изготавливать мягкую кожу, так называемую белую и красную юфть, а также нашли водозащитный состав, который держали в строжайшей тайне. Такой состав не пропускал воду в течение суток. Высокие, длиной 70 см, рыбацкие кожаные сапоги-осташи ценились чрезвычайно высоко. Они и кроились, и шились по-особому — с одним лишь швом.

Лодки на набережной Осташкова.

Фото: Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник

В 1730-е годы в Осташкове и его окрестностях развернулось строительство кожевенных «заводов». Заводами они именовались в официальных документах Мануфактур-коллегии, которая ведала их учетом, и в обиходе. На самом деле достаточно крупные кожевенные предприятия оставались мануфактурами с присущим им разделением труда.

Процесс выделки кожи занимал немало времени. Сначала сырые кожи вымачивали не менее недели, при этом их ежедневно вынимали из воды и мяли на специальных скамейках с острым верхом. Затем по меньшей мере еще неделю кожи держались в чанах с щелочным раствором из смеси негашеной извести с золой. Потом с них снималась мездра и они поступали к дубильщикам. Дубление длилось от девяти дней до двух недель в растворах разной крепости. После просушки дубленые кожи попадали в руки раздельщикам для заключительных отделочных операций, которые требовали от исполнителей особого умения. Центральной и самой ответственной из них было крашение. Красили лицевую часть связанных попарно кож, а с другой стороны, где ранее была снятая мездра, их намазывали дегтем. Потом снова начинали мять особыми досками с вырезанными тонкими дорожками. Наконец, сбрызгивали конопляным маслом и проглаживали на приспособлении, именуемом «кобылой».

Как и при всяком ручном труде, качество изготовленных кож напрямую зависело от навыков и опыта работников. Когда же полностью готовые кожи становились товаром, успех его реализации во многом определялся уже несколько иными качествами: наличием коммерческой жилки у владельца завода и предпринимательским талантом.


В полной мере эти качества были присущи купцам Савиным: они действовали с особым размахом и стали впоследствии богатейшими предпринимателями. Основы семейного дела были заложены в 1730 году, когда Григорий Андреевич Савин вместе с сыном Алексеем основали первый в Осташкове кожевенный завод. Внук Григория, Кондратий Алексеевич, около 1785 года построил новый завод, наладил на нем производство тонкой красной юфти. Доходное предприятие в год производило до 40 тыс. кож и стало самым крупным не только в городе, но и в уезде.

Вместе с кожами, отправляемыми и на внутренний рынок, и за границу, Савины занимались поставками мяса, солода, поташа (заготовка и экспорт последнего в конце 1750-х годов при Елизавете Петровне были запрещены ради сбережения лесов) и ряда других товаров. О подлинных размерах всех производственных и торговых операций Савиных, как и о получаемых ими доходах, нет исчерпывающих сведений. Ясно одно: они выходили за рамки рядовых предпринимательских начинаний. Успехи Савиных выделялись даже на фоне других родившихся в Осташкове купцов первой гильдии — И. А. Апайщикова (записан в купечество Петербурга), Т. С. Резвого (поначалу входил в компанию Саввы Яковлева, а впоследствии стал крупным петербургским рыбопромышленником) и прочих.

Савва Яковлев (1712–1784).

А вот история с восхождением на предпринимательскую вершину Саввы Яковлева, другого выходца из Осташкова, не только получила широкую известность, но и обросла множеством домыслов и легенд. Однако она имеет под собой твердую документальную основу и в ее подлинности нет поводов сомневаться.

Савва Яковлевич Яковлев (1712–1784) происходил из крестьян, а возможно, и мещан Осташкова. По семейному преданию, в довольно молодые годы он перебрался в Петербург. Начал покорять столицу с полтиной в кармане, торговал парным мясом с лотка. Фортуна улыбнулась сметливому статному молодцу. Однажды звучный и зазывно-певучий голос торговца-разносчика, находясь во дворце, услышала сама императрица Елизавета Петровна (1709–1761). Неравнодушная к красивым голосам и благоволившая певунам, она велела доставить торговца во дворец. Так никому неизвестный Савка с не очень благозвучной подлинной фамилией Собакин (он ее сменил позднее, когда стал богатейшим купцом) превратился в поставщика свежего мяса во дворец. Сметливый и расторопный Савва не преминул воспользоваться подвернувшимся случаем. Первые капиталы, как и большинство крупных российских промышленников, он вложил в питейные откупа и подряды. Они приносили верную и быструю прибыль.

Осташковский Знаменский монастырь со стороны озера.

Фото: : Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник

Так началась карьера будущего промышленного магната, купца-миллионщика. Она не имела себе равных ни по скорости прироста богатства, ни по размаху. С 1746 года Яковлев взял на откуп питейные сборы от продаж вина, других крепких напитков и пива в Петербурге, Кронштадте, Ингерманландии (историческая область вокруг Петербурга) и на Ладожском канале, заплатив в казну заранее оговоренную сумму, которую затем возвращал, конечно же с прибылью.

К 1750 году оборотистый откупщик сумел вдвое увеличить рост продаж. Вырученные средства он вложил в куда более прибыльную операцию — откупные питейные сборы по Москве и Санкт-Петербургу. За эту сделку возглавляемая Яковлевым компания купцов ежегодно платила в казну свыше 789 тыс. рублей. Аппетиты росли. Уже не удовлетворяли попавшие в руки компании все те же питейные откупа по Тюмени, Туринску, Верхотурью и другим сибирским и уральским городам. Объединившись со скандально известным и весьма нечистым на руку купцом Никитой Шемякиным, в 1760 году, в конце царствования Елизаветы Петровны, Яковлев решился взять на откуп сборы почти со всех таможен в стране, за исключением лишь остзейских губерний и азиатской границы. Откупщики заручились, конечно же небескорыстно, поддержкой некоторых сенаторов. Это была беспрецедентная по масштабам и содержанию сделка. Сбор таможенных пошлин был неотъемлемой функцией государства — которую то фактически передоверило частной компании, польстившись на немалые поступления в казну. Цена вопроса была около 2 млн рублей в год. Такая сумма составляла в то время, по приблизительным оценкам, двадцатую часть всего российского бюджета.

В 1859 году в память о Яковлеве его внуки выстроили в Троице-Сергиевой пустыни под Петербургом надвратную церковь в честь Священномученика Саввы Стратилата.

Поначалу компания Шемякина — Яковлева бесперебойно выплачивала в казну установленную контрактом сумму. Но затем пошли задержки и проволочки, и над компанией начали сгущаться тучи. Почуяв недоброе, Яковлев счел за благо подать в отставку с поста одного из директоров компании. Прошение это он направил в августе 1762 года на имя вступившей на престол в июне того же года императрицы Екатерины II.

Кожзавод. Мазильное отделение, 1920

Самому Яковлеву уже не было нужды держаться за прибыльное, но сомнительное предприятие. У него к тому времени имелись и другие дела. К различным питейным откупам — основной доходной статье — добавились экспортные поставки льна, пеньки и уральского железа. В 1764 году, по сведениям Петербургской конторы Главного магистрата, его торговый оборот достиг 500 тыс. рублей. Был у него и опыт посреднической деятельности между иностранными купцами и владельцами российских металлургических заводов. Видимо, он-то и натолкнул Яковлева на мысль самому заделаться заводчиком.

Для начала в 1764 году он решил приобрести за 60 тыс. рублей крупнейшую в России ярославскую парусно-полотняную мануфактуру Алексея Затрапезнова. Потом последовала череда покупок уральских металлургических заводов. Они скупались один за другим без оглядки. В 1766 году он приобрел четыре завода у А. Г. Гурьева за 140 тыс. рублей, у А. И. Глебова — также четыре в 1769 году, у П. А. Демидова — в том же году еще пять крупнейших заводов за 800 тыс., потом один у графа Р. И. Воронцова в 1774 году за 200 тыс. и два — у графа С. П. Ягужинского в 1778 году за 100 тыс. рублей. Всего за 22 года на приобретение шестнадцати заводов Яковлев потратил почти 1,4 млн рублей. А еще шесть заводов вдобавок к купленным Яковлев выстроил «собственным коштом». Таким образом, к концу своей продолжительной жизни в 1784 году он был обладателем 22 заводов.

Кожзавод. Сушка и упаковка шерсти, 1920.

Шерсть производили как побочный продукт.

Но ни огромное состояние, ни лучшие врачи не помогли ему справиться с недугом. Яковлева дважды разбивал паралич. После его смерти в 1784 году все имущество досталось четырем сыновьям и дочери (пятый сын — старший — умер раньше отца). По официальным (и явно заниженным) данным, наследство оценивалось в 7,6 млн рублей. В действительности, полагают современные исследователи, с учетом падением курса рубля оно должно было стоить никак не меньше 9 млн. В реалиях своего века это колоссальная цифра. Например, размер подушной подати крестьянина в разные десятилетия XVIII века колебался от 80 копеек до 1 рубля 10 копеек в год. Фунт мяса стоил 1–1,5 копеек. Работный человек на металлургических заводах и текстильных мануфактурах зарабатывал в середине века от 20–30 до 70–80 рублей в год, а на содержание солдата, включая питание и вещевое довольствие, казна затрачивала 14 рублей 40 копеек в год.

Сам же Осташков рос, развивался и застраивался. В 1767 году его посетил новгородский генерал-губернатор граф Яков Ефимович Сиверс. Очарованный красотой и процветанием поселения, в своем рапорте императрице Сиверс назвал Осташков «селигерской Венецией», посчитав его достойным называться городом. Екатерина II согласилась, и в 1770 году Осташков получил статус города и собственный герб: в пересеченном золотом и лазурью поле вверху двуглавый орел, увенчанный императорскими коронами, внизу — три серебряные рыбы.

По утвержденному императрицей в 1772 году плану архитектора Ивана Старова началась планомерная застройка Осташкова. Город заметно преобразился. В 1786 году Осташков насчитывал 890 домов, 99 лавок, 9 питейных заведений. В нем проживало 6393 человека, из них лиц купеческого звания — 3463, мещанского — 2368, духовного — 155.

 План Осташкова в 1872 году с чертежа П. Новоспасского.

"Историко-статистическое описание города Осташкова"

Общий вид рыночной площади, 1903

В XIX век Осташков вошел благоустроенным городом и значительным промышленным центром с отчетливо выраженной кожевенно-обувной специализацией. Наряду с многочисленными заводиками возникли четыре довольно крупных юфтяных завода. Осташковская юфть высоко ценилась не только внутри страны, но и за границей. Как ценились и сапоги местной выделки — их в год изготавливалось до 200 тыс. пар. Продажу сапожно-юфтяного товара взяли в свои руки 93 семьи, наладившие оптовую торговлю. Семья крупнейших предпринимателей Савиных по-прежнему задавала тон, являясь бесспорным лидером.


Похожие истории

Поцелуевский гастроном

Легендарный гастроном в самом престижном месте на карте города полюбился горожанам и отдыхающим из разных уголков. Сейчас здесь находится торговый центр, сохранивший дух своего знаменитого предшественника.

Былинные герои Новгородской земли

Два былинных героя есть у Новгорода: залихватский купец, путешественник, гусляр Садко и любитель кулачных боев и далеких путешествий Василий Буслаевич.

Щедрая династия Бурылиных

Знаковой для Иванова рубежа XIX и XX веков считают фигуру фабриканта Дмитрия Геннадиевича Бурылина (1852–1924), одного из богатейших людей края.

Сообщить об ошибке
Обязательное поле
Обязательное поле
Обязательное поле
Вы помогаете нам стать лучше, спасибо!
Мы рассмотрим ваше заявление в ближайшее время!