Новгородские архиепископы домонгольской эпохи: строители и политики

Создание Новгородской кафедры овеяно туманом. В средневековых местных преданиях, начиная с Новгородской первой летописи младшего извода, первым епископом города предстает Иоаким Корсунянин, якобы прибывший из Корсуня-Херсонеса к киевскому князю Владимиру вместе с византийской принцессой Анной. В 989 году он «прииде к Новуграду… и требища разруши, и Перуна посече, и повеле влещи в Волхово»: капище Перуна, разрушенное Иоакимом, показывали на том месте, где в начале XIII века была поставлена церковь пророка Илии в Перынском скиту. В других летописях он действует параллельно с Добрыней, дядей князя Владимира.

Поздние летописи приписывали Иоакиму строительство деревянной Святой Софии (где позднее появился придел святых Иоакима и Анны) и Десятинного монастыря. И хотя очевидно, что большая часть этих сведений смоделирована по образцу ранней христианской истории Киева, вполне достоверный источник, список епархий Константинопольской церкви, ставит Новгород на второе место среди всех русских епископий — сразу после Белгорода (современное село Белгородка в Киевской области), чей архиерей был, по сути, викарием (помощником) Киевского митрополита.

Иоакиму приписывали также создание легендарной Иоакимовской летописи, которую, скорее всего, сконструировал неизвестный книжник в XVII веке или даже известный историк Василий Никитич Татищев (1686–1750) в XVIII веке, и передачу кафедры своему ученику Ефрему. Хотя Ефрем не упоминается в древнейших источниках, в рассказе о нем, возможно, есть отзвук древнего предания, так как в первой выборке (части) составленной в XV веке Новгородской Карамзинской летописи (под 1030 годом) о нем сказано: «иже ны учаше» (то есть «который учил нас»).

В любом случае первым новгородским архиереем, относительно историчности которого у нас нет никаких сомнений, был Лука. Согласно «Повести временных лет», в 1036 году Ярослав Мудрый приехал в Новгород и поставил здесь князем своего сына Владимира, а епископом — Луку. Это сообщение следует сразу за указанием летописца, что Ярослав стал после смерти своего брата Мстислава Тмутороканского «единовластцем Русской земли», а потому и поставление Луки было, вероятно, вызвано желанием князя иметь на новгородском престоле своего человека. Лука — христианское имя владыки, но его часто называли по мирскому его имени — Жидята (в некоторых источниках — Жирята), от славянского имени Жидислав.

Большая часть епископства Луки прошла при новгородском князе Владимире Ярославиче: в 1050 году они вместе освятили каменную Святую Софию, построенную на месте деревянной, сгоревшей в 1046 году. Годом позже, чтобы усилить самостоятельность Русской церкви, Ярослав ставит киевским митрополитом Илариона Русина; по всей видимости, Лука принял в этом участие. Однако Константинополь не согласился с таким самоуправством, и уже через год Ярослав был вынужден принять митрополита-грека Ефрема, который даже переосвятил Святую Софию Киевскую.

После смерти Владимира и Ярослава позиции Луки пошатнулись, и в 1055 году он был вызван на суд к митрополиту, который присудил его к трехлетнему заточению в Киеве (вероятно, в одном из монастырей). Оклеветал Луку епископский холоп Дудика, который обвинил владыку, по всей видимости, в пристрастии к азартным играм. Вероятнее всего, митрополит Ефрем, из-под чьей юрисдикции вышло больше половины Руси, опасался усиления позиций могущественного новгородского иерарха. Лука впервые назван не просто епископом, а архиепископом, — этот титул не соответствовал византийскому значению (епископ, напрямую подчиняющийся патриарху, или альтернативное название первоиерарха), но подчеркивал особый статус Новгородской церкви. Вернувшись в 1058 году в Новгород, Лука жестоко расправился с Дудикой — тому отрезали нос и руки, после чего он бежал на родину, «в немцы». Согласно Новгородской четвертой летописи, Лука умер в 1060 году, возвращаясь домой из Киева.

Следующий архиепископ, Феодор, чуть не погиб около 1071 года из-за языческого волхва (жреца), который переманил на свою сторону всех новгородцев, кроме княжеской дружины. Только находчивость князя Глеба Святославовича, зарубившего волхва, избавила иерарха от смерти — через три четверти века после христианизации Новгород оставался в душе языческим. По дошедшему до нас свидетельству, Феодор умер от того, что его укусил за ногу бешеный пес.

О его преемнике Германе почти ничего не известно, зато следующий владыка, Никита, — один из самых колоритных новгородских иерархов. Согласно Киево-Печерскому патерику, будучи иноком этого монастыря, он ушел в затвор, где бес соблазнил его прочесть весь Ветхий завет, но не Евангелия. После изгнания беса Никите пришлось заново учиться читать.

Интересно, что именно к его правлению относятся первые упоминания о действующей в Новгороде мастерской по переписыванию книг. При нем же, возможно, в Новгороде было начато епископское летописание на основе киевского «Начального свода». Никита почитался в Новгороде как чудотворец: в 1096 году по его молитвам новгородцы победили Олега Святославича, а дождь потушил большой пожар на обеих сторонах города. По благословению Никиты был заложен на берегу Волхова Антониев монастырь.

По инициативе Никиты началась роспись Святой Софии, законченная в 1109 году при его преемнике Иоанне, — от нее сохранились образы пророков в барабане собора. Иоанн этот стал иерархом из простых священников (отсюда прозвище Попьян). При нем в Новгороде начинается расцвет церковного строительства, связанный с приходом мастеров из Киева: возводятся храмы Юрьева и Антониева монастырей, Никольский собор и Святой Иоанн на Опоках на Ярославовом дворище. Тогда же князь Всеволод Мстиславич дает Новгороду новый церковный устав. Но в 1130 году Иоанн вынужден был отречься от архиепископства, вероятно, из-за какого-то серьезного проступка, так как в списке новгородских владык указано, что его не поминают за богослужением, — впрочем, его поминали во Пскове, где после изгнания из Новгорода вокняжился Всеволод.

На место Иоанна был поставлен самый выдающийся архиепископ XII века — Нифонт. Все свое долгое правление (1131‒1156) образованный и, главное, мудрый Нифонт — возможно, грек по происхождению — вынужден был разрешить сложные вопросы, как новгородские, так и общерусские. Разумная гибкость владыки особенно ярко проявляется в ответах его ученику Кирику (кстати, автору первого на Руси труда по математике). Например, на вопрос, надо ли поститься в среду и пятницу, если на них выпадают важнейшие праздники (а этот вопрос тогда сотрясал Византию), Нифонт отвечает, что это не обязательно, но если кто постится, «а то лучше».

В 1136 году Нифонт отправляется в Киев, чтобы примирить русских князей, а в следующем году поддерживает свержение в Новгороде князя Всеволода и вокняжение Олега Святославича. Став князем, Олег определил вместо неустойчивой десятины на содержание архиепископии фиксированную сумму в 100 гривен из даней, собираемых в Заонежье.

Нифонту еще неоднократно приходилось отправляться в Киев: в 1141 году с политической миссией, из-за которой его задержали там на год, и еще через четыре года — в связи с отъездом в Византию митрополита Михаила, который велел Нифонту проследить, чтобы никто не служил без него в Святой Софии Киевской. Лишенный первоиерарха, киевский князь Изяслав заставил русских епископов избрать митрополитом Климента Смолятича, однако Нифонт воспротивился такому неканоническому поступку и не признал Климента, хоть это и стоило новгородскому владыке заточения в Печерский монастырь. Вместе с епископами Смоленска и Ростова он возглавлял провизантийскую оппозицию на Руси вплоть до своей смерти в Киеве, куда приехал в 1156 году встречать нового, законного митрополита Константина.

Примечательно, что политические оппоненты Нифонта в Новгороде распустили слух, будто он ограбил Святую Софию, желая убежать с ценностями в Константинополь, — классический пример «черного пиара». При этом, как указывает летописец, никто из новгородских владык не построил и не украсил столько церквей, как Нифонт. Действительно, с его именем связано не только возведение храмов в самом Новгороде (например, Успения на Торгу), но и начало церковного строительства в Старой Ладоге (Климентовская церковь), а также сооружение и роспись собора Мирожского монастыря в Пскове, где в выполненных византийскими мастерами фресках отражены самые актуальные богословские споры того времени.

Еще при жизни Нифонта, в 1156 году, монастырь в Аркажах заложил Аркадий, бывший игумен Юрьева и Пантелеимонова монастырей, который затем был выбран архиепископом. При этом архиепископом его выбрали — впервые в новгородской истории — на вече, что стало затем традицией. Впрочем, из-за сложной церковно-политической ситуации рукоположения ему пришлось ожидать целых два года.

Преемник Аркадия, Илия, происходил из знатной семьи. В 1165 году ему удалось добиться от митрополита Киевского подтверждения за Новгородом статуса архиепископии. С Илией связано начало почитания самой знаменитой новгородской иконы «Знамение Пресвятой Богородицы»: в 1170 году возглавляемый им крестный ход с этим образом отразил нашествие суздальских войск.

Рядом с Аркажами, на озере Мячине, он заложил свой Благовещенский монастырь, равно как и построил много других церквей, что говорит о большом богатстве новгородской кафедры. Перед смертью Илия постригся в схиму с именем Иоанн — этим именем надписано его житие XV века, где рассказывается, как он летал на плененном им бесе в Иерусалим и как плот, на который его посадили за мнимое прелюбодеяние, поплыл против течения Волхова.

Семья Илии удержала за собой кафедру, которую унаследовал его брат Гавриил (в схиме Григорий). В его недолгое правление было заложено, однако, немало храмов, в том числе Петра и Павла на Синичьей горе, Хутынская обитель и Преображенский монастырь в Старой Руссе.

Во избежание споров по поводу того, кто должен стать архиепископом, после смерти Гавриила новгородцы приняли решение положить на престоле Софийского собора три жребия, на которых были написаны имена кандидатов. После того как была отслужена литургия, с веча был отправлен слепец, который вытянул жребий игумена Спасо-Преображенского монастыря в Русе Мартирия («и выняся божию благодатью жребии Мантуриевъ»).

Мартирий был немедленно «посажен» на Владычном дворе и позднее рукоположен во епископы киевским митрополитом. Впоследствии такой — хотя и имевший определенные основания в церковном праве, но уникальный для Русской церкви — порядок избрания владыки становится постоянным, особенно с середины XIV века. Собравшиеся на вече новгородцы выдвигали трех кандидатов на владычную кафедру из представителей духовенства. Их имена записывались на жребиях, которые клали на алтарь Софийского собора. Потом их по очереди вытягивали (известно, что это могли поручать человеку, заведомо не способному на фальсификации, — слепцу, как в случае с Мартирием, или ребенку).

Самостоятельное избрание владыки в Новгороде делало его не только главой епархии и духовным авторитетом, но и одним из высших выборных должностных лиц Новгородской республики, наряду с посадником и тысяцким. В сферу компетенции архиепископа входили не только церковные вопросы. Он участвовал в принятии всех важнейших решений, его представители вели переговоры с иностранными государствами, а сам он утверждал международные соглашения Новгорода. У архиепископа был даже свой военный отряд — владычный полк.

Скончавшийся на берегах озера Селигер Мартирий был погребен в притворе Святой Софии, который получил название Мартирьевской паперти.

Уже выборы Мартирия сопровождала «распря велика» — его конкурент на тех выборах, Митрофан, стал архиепископом после смерти Мартирия. В 1210 году князь Мстислав Удатный, заподозрив Митрофана в поддержке Всеволода Большое Гнездо, изгнал владыку в Торопец. А на его место был избран новгородский боярин Добрыня Ядрейкович, принявший монашество с именем Антоний.

Этот неординарный человек дважды побывал в Константинополе, до и после его захвата крестоносцами в 1204 году, и привез оттуда различные реликвии, включая загадочный «Гроб Господень». Свои путешествия Антоний описал в «Книге Паломник» — ценнейшем источнике по жизни Константинополя. Но после ухода князя Мстислава в 1218 году Митрофана вернули на новгородский престол, а Антония, запершегося сперва в Спасе на Нередице, перевели на созданную специально для этого епископскую кафедру в Перемышле.

После смерти Митрофана в 1223 году архиепископом избирают инока Хутынского монастыря Арсения. Но уже через два года после очередного политического переворота Антоний возвращается из Перемышля в Новгород и изгоняет Арсения. Впрочем, и это не положило конец чехарде иерархов: когда через три года Антоний онемел и отрекся от престола, на кафедру вернулся Арсений. В 1228 году его снова изгнали — из-за проливных дождей и голода, которые народ приписал грехам епископа.