Николай Новиков — издатель и вольный каменщик

Недаром его учеником был и первый в России писатель европейского уровня — Н. М. Карамзин. По мнению современников, Новиков-издатель создал в России читателя; благодаря широкому размаху его издательского дела новиковская книга проникла во все слои общества на всем пространстве империи.

Новиков был дворянином, предки которого служили еще в XVI веке. Его отец Иван Васильевич Новиков (1699–1763) дослужился во флоте до чина капитан-полковника, а затем стал воеводой в Алатыре. Сам Новиков учился в дворянской гимназии при Московском университете (1755‒1760), откуда был исключен «за леность и нехождение в классы».

В начале 1762 года он поступил на службу в гвардейский Измайловский полк, куда был записан еще ребенком. В день переворота Екатерины II он был часовым у подъемного моста Измайловских казарм, за что его произвели в унтер-офицеры. В 1766 году он напечатал в Академической типографии «Реестр российским книгам, продаваемым в Большой Морской, в Кнутсоновом доме» — это был его первый издательский опыт.

Достаточно широкие возможности для общественного служения открывала в те годы издательская деятельность. Первый сатирический журнал начал издавать в 1759 году масон Александр Петрович Сумароков. После его закрытия в начале 1760-х при Московском университете возникает серия периодических изданий: «Полезное увеселение» (1760‒1762), «Свободные часы» (1763), «Невинное упражнение» (1763) и другие. Инициатором создания многих из них был М. М. Херасков, также масон.

Авторы впервые получали возможность постоянного контакта с читателями, а те в свою очередь оказывались включенными в процесс развития литературы, причем не только российской, но и зарубежной, а сами журналы превращались в средство формирования общественного мнения.

В 1769 году, после завершения работы Комиссии, Новиков вышел в отставку и стал издавать собственный еженедельный сатирический журнал «Трутень». «Трутень» выступал со смелыми, открытыми обличениями, и, дабы избежать принудительного закрытия, в апреле 1770 года Новиков прекращает выпуск.

Попытка продолжить сатирическую линию в новом журнале «Пустомеля» (июнь-июль 1770) прервалась на втором номере. Лишь в 1772 году Новиков выступил с новым сатирическим журналом — «Живописцем», в котором начали сотрудничать в том числе и будущие его соратники по масонству. Пытается Новиков и сам заниматься переводами.

Власти пытались направить издательскую деятельность Новикова в нужное русло. Через статс-секретаря императрицы, масона Григория Васильевича Козицкого (1724–1775), Новикову выделяются деньги на издание исторических журналов, но двухлетние попытки их распространения оказались неудачными. Помимо этого, Новиков получил огромный архив уже готовых переводов с греческого, латинского, французского, немецкого, английского, итальянского и даже китайского языков, сделанных с целью познакомить русское читающее общество с произведениями мыслителей прошлого и настоящего. В 1773 году Козицкий передал эти материалы Новикову, что позволило тому вместе с книгопродавцем Карлом Вильгельмом Миллером создать «Общество, старающееся о напечатании книг».

Однако первая попытка сотрудничества с властями не дала особых результатов. В 1775 году Козицкий вышел в отставку и переехал в Москву, где в том же году покончил с собой. Главенствующую роль в Кабинете императрицы вновь (как и до Козицкого) занимает Иван Перфильевич Елагин — убежденный масон, который при этом пользовался доверием императрицы.

Следует отметить, что в конце XVIII — начале XIX века масонство в России было достаточно распространенным явлением. Порядка трети образованного общества страны входило в ложи вольных каменщиков. Первоначально собрания масонов мало чем отличались от встреч, например, в Английском клубе: там процветали карточные игры, бильярд, а этическая сторона масонства была лишь сопутствующим антуражем.

Именно в этот масонский союз и был привлечен Николай Новиков. Он поставил условие перед своим посвящением: заранее узнать все сведения о первых масонских степенях. И если клятвы, которые даются масонами, не противоречат его убеждениям, тогда он согласится стать членом одной из лож. Так Новиков в 1775 году был принят сразу в третью, мастерскую степень в ложе «Астрея».

Масонская карьера Новикова была молниеносной. В том же 1775 году он становится основателем ложи «Латона», а уже в 1776–1777 годах состоит мастером стула (руководителем ложи) и масоном четвертой степени (то есть уже одной из высших). Следует отметить, что еще одним основателем (а также казначеем) ложи был уже упомянутый книготорговец Миллер. Он был партнером и другом Новикова, у него были хорошие связи с видным рижским издателем и торговцем И. Ф. Гартнохом. Восприятие иностранного опыта в значительной степени и определяло коммерческий успех Новикова, тем более что некоторые издания, например «Санкт-Петербургские ученые ведомости», полностью финансировались Миллером.

Новикова, как и многих, не удовлетворял поверхностный характер елагинского масонства. Когда в России появилась другая масонская система («рейхелева», или «циннендорфская»), он стал ее сторонником. Одна ложа за другой стали переходить в новый союз. Первоначально Елагин пытался бороться с этим, публично исключая перебежчиков из масонства. Но поняв, что процесс уже не остановить, в 1776 году решил все-таки признать новый союз и пойти на объединение.

От имени своей ложи «Латона» подписал конституцию «елагинско-циннендорфского» союза и Новиков. При этом сам он, пробывший в рядах лож всего год, был намечен в члены новой руководящей Провинциальной ложи. Однако и этот единый масонский союз в России был недолговечным. Связи с руководителями масонства за рубежом оказались прерванными, и на сей раз было решено обратиться не в Лондон или Берлин, а в Стокгольм, где начался пересмотр масонских обрядников для приведения их в стройную систему. В 1778 году московская ложа князя Ηиколая Никитича Трубецкого, который был ранее одним из инициаторов переговоров с «циннендорфской» системой, присоединилась уже к «шведской» масонской системе.

Так связи Новикова (пусть и во многом иллюзорные, через Елагина) с царственной особой оказались прерванными. При этом большое число преподавателей Сухопутного шляхетского кадетского корпуса, сопровождавших в заграничных поездках великого князя Павла Петровича, наоборот, стали членами новиковской ложи «Латона».

В конце апреля 1779 года Новиков переезжает в Москву, куда переместился и центр российского масонства. Масонские связи помогают ему в издательской деятельности. Во-первых, связи в области книгораспространения: масоны, жившие в провинции, становились комиссионерами Новикова и способствовали росту продаж его изданий. Во-вторых — помощь Михаила Матвеевича Хераскова, видного вольного каменщика, который фактически управлял Московским университетом. Он передал Новикову на десять лет в аренду типографию университета, и менее чем за три года Новиков выпустил в ней больше книг, чем вышло за 24 года ее прежнего существования. В числе 366 книг, отпечатанных им до конца 1785 года, насчитывается около сотни изданий духовно-нравственных и более 30 учебников, разноязычных букварей, словарей, грамматик и тому подобного. Переносит в Москву Новиков и работу своей ложи «Латона».

Ближайшим сподвижником Новикова по масонству в московский период становится Иван Григорьевич Шварц, бывший член ложи Н. Н. Трубецкого. В 1779 году, благодаря покровительству Хераскова, Шварц получает в Московском университете место лектора немецкого языка, а в 1780 — профессора.

Первым совместным начинанием Шварца и Новикова становится Дружеское ученое общество. Целью его было заявлено распространение в России истинного просвещения путем издания полезных книг и воспитания достойных преподавателей.

Сообразно с этим при университете в 1779 году была основана Учительская или Педагогическая семинария, инспектором которой стал Шварц. Университет предоставил ей проценты с капитала Никиты Акинфиевича Демидова (пожертвовал 20 тыс. рублей для образования шести учителей); Шварц внес 5 тыс. рублей, также взносы сделали Новиков, Херасков, Трубецкой и другие.

Сподвижник Новикова Иван Владимирович Лопухин так определял задачи организации: «Цель сего общества была: издавать книги духовные и наставляющие в нравственности и истине евангельской, переводя глубочайших о сем писателей на иностранных языках, и содействовать хорошему воспитанно, помогая особливо готовившимся на проповедь Слова Божия».

В тесной связи с деятельностью Дружеского общества находилась типография Новикова. После Указа Екатерины II от 15 января 1783 года о вольных типографиях, кроме арендуемой Новиковым университетской типографии Дружеское общество открыло еще две, на имя Новикова и Лопухина, и книги стали выходить сотнями; была и тайная типография, служившая для масонских целей

Тем временем ситуация с масонством в России значительно изменилась. Если ранее императрица его терпела, то из-за связей «шведской» системы с великим князем Павлом Петровичем Екатерина переходит к действиям — сначала предупредительным. В 1779 году следует повеление столичному полицмейстеру собрать сведения о контактах масонов со Швецией.

В 1781 году из Петербурга под благовидным предлогом отправляют в Москву лидера «шведского» масонства Гавриила Петровича Гагарина (он в 1781‒1782 годах сопровождал великого князя в заграничном путешествии). Настороженное отношение императрицы вызвало и заявление «шведских» масонов, что Россия (вместе с Данией и Германией) является частью их масонской «провинции».

В этих условиях в конце 1780 года Новиков, Херасков и Шварц основывают «тайную сиенцифическую» ложу «Гармония», которая должна была объединять «подлинных» масонов, независимо от подчинения.

Положение масонства оказалось под угрозой с введением в 1782 году нового Устава благочиния, в соответствии с которым деятельность любых организаций могла быть разрешена лишь после утверждения их уставов властями. В этих условиях «елагинские» ложи (пусть и временно) даже приостановили свою работу.

Оставалась лишь возможность просветительской деятельности. В июне 1782 года Дружеское ученое общество создает Переводческую или Филологическую семинарию, в которую стараниями масонов из Киево-Могилянской духовной академии были выписаны талантливые ученики, переведенные в университет на казенное содержание. В числе студентов Педагогической семинарии были Матвей Десницкий и Стефан Глаголевский — будущие митрополиты Михаил и Серафим.

Независимо от ранее существовавших масонских союзов в 1779 году в Москве по патенту герцога Фердинанда Брауншвейгского создается ложа «Трех знамен». Ее руководителем стал Петр Алексеевич Татищев, один из богатейших московских жителей. Вскоре Шварц и Новиков привлекают к своим проектам и его. Татищев становится почетным членом ложи «Гармония»; входит в число официальных основателей Дружеского ученого общества, жертвует на его деятельность значительную сумму и предоставляет ему свой дом; берет на свое содержание шестерых учеников Переводческой семинарии.

Таким образом, менее чем за десять лет Новиков, сменив более пяти масонских союзов, занял в Ордене уже крайне высокое положение. При этом он взял за основу не господствовавший масонский рационализм, а мистическое розенкрейцерство.

В 1782 году в Москву вернулся еще один куратор Московского университета, Иван Иванович Мелиссино, также вольный каменщик. Первоначально он подружился с Шварцем и вошел в состав Дружеского ученого общества, но вскоре стал решительным противником молодого профессора и начал создавать собственные ученые структуры. Тщетно Шварц пытался жаловаться властям на притеснения. В декабре 1782 года его увольняют из университета, а в 1783-м Мелиссино запрещает ему читать и домашние лекции.

Это тяжело сказалась на здоровье Шварца. Он уезжает в подмосковное имение князя Трубецкого, где в начале 1784 года умирает. Теперь Дружеское ученое общество подвергается нападкам за связь с мистиками и масонами. Прекратилась поддержка и со стороны Татищева.

Для большей стабильности своей деятельности 15 членов общества образовали Типографическую компанию, во главе которой встали Н. И. Новиков, С. И. Гамалея, И. В. Лопухин и другие. С этих пор Дружеское общество и Типографическая компания как бы слились. 30 студентов-переводчиков, бывших пансионеров Общества, стали обучаться на средства Типографической компании — в значительной степени на средства И. В. Лопухина.

В том же году по требованию Комиссии народных училищ в Петербурге были уничтожены некоторые учебники и запрещено печатание «Истории ордена иезуитов».

Императрица тем временем стала относиться к московскому масонству подозрительно: через архитектора Баженова вольные каменщики пытались передавать свои книги наследнику престола, рассчитывая на его благосклонность.

Екатерина предписала произвести обыск в книжной лавке Новикова и поручила митрополиту Платону испытать издателя в Законе Божием и осмотреть изданные им книги. Новикова митрополит признал верным правилам церкви, но 461 сочинение было опечатано. Из них шесть специализированно масонских изданий были уничтожены, а 16 было запрещено перепечатывать и продавать.

В 1786 году Екатерина II пишет три пьесы явной антимасонской направленности с характерными названиями: «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман Сибирский». Масонам было сделано строгое внушение относительно издания книг — вопреки мнению митрополита Платона, их сочинения были признаны более вредными, чем труды французских энциклопедистов.

Последние значительные мероприятия московских масонов относятся к 1787 году. Во время голода, разразившегося под Москвой, Новиков в своем имении Авдотьино бесплатно раздал крестьянам в округе 50 верст не только собственные запасы, но и хлеб, закупленный на масонские деньги. Новиков не был противником крепостного права, он оставался собственником, который лишь должен был защищать своих крестьян.

В октябре 1788 года по личному указанию Екатерины II срок аренды университетской типографии не был продлен, но она перешла к собрату Новикова по ложе «Латона» А. А. Светушкину.

С конца 1788 года сам Новиков, тяжело переживавший свои финансовые неудачи, «из-за болезни» стал жить преимущественно в своем имении Тихвинском (Авдотьине). С марта 1790 года он находился уже под постоянным наблюдением властей, а в 1791 году уничтожается и Типографическая компания.

Хотя масонская и издательская деятельность Новикова почти прекратились, тем не менее 24 марта 1792 года он был арестован, а в мае увезен из Москвы в Шлиссельбург, где его заключили в каземат, в котором ранее содержался Иоанн Антонович. По указу императрицы от 1 августа 1792 года Новиков был приговорен к 15 годам заключения в Шлиссельбургской крепости.

Книги, из которых 20 продавались вопреки запрещению, а 18 — изданы вовсе без разрешения, были опечатаны. Скорее всего, главной причиной столь сурового решения стали опасные контакты издателя с великим князем Павлом Петровичем. Другие масоны получали более снисходительные приговоры. В худшем случае они могли были высланы в свои деревни, а книготорговцы, имевшие в продаже запрещенные книги, были помилованы. «Гнездо ложного пафоса» и «нарочитой духовности» было уничтожено властями. Новиков же стал жертвой борьбы за власть между матерью и сыном, между дворянством «случая» (к которому можно было отнести многих фаворитов императрицы) и «чести» (зачастую объединенному членством в масонских ложах).

Восшествие на престол Павла I привело к немедленному освобождению Новикова. В день выноса тела Екатерины в Петропавловский собор, 5 декабря 1796 года, издатель был вызван к императору и «милостиво» им принят. В этот же день другой соратник Новикова, И. В. Лопухин, был назначен статс-секретарем и ему было поручено заниматься делами Тайной канцелярии.

Вольные каменщики получили значительные имущественные пожалования. Однако масоны не стали опорой власти. Император не хотел ни от кого зависеть, быть «должником». Павел I, скорее, ориентировался на рыцарские идеалы «шведской» системы, чем на идеи государственных преобразований розенкрейцеров. Ему нужны были фавориты-исполнители, а не советники-мыслители. Поэтому негласный запрет масонства остался в силе, а император выбрал для себя путь магистра Мальтийского ордена.

Новиков же оказался не у дел. Последние 20 лет жизни он почти безвыездно провел в Авдотьине (Тихвинском), где в 1799‒1818 годах составлял со своим соратником-масоном Семеном Ивановичем Гамалеей Герметическую библиотеку. Арест и уничтожение большинства уже напечатанных книг привели к разорению Новикова. В 1805 году он вновь пытался арендовать Университетскую типографию, но получил отказ. Дела имения и местной суконной фабрики стали главными занятиями некогда блистательного издателя. Новиков продолжал принимать у себя последователей, влиял на дела масонства, вновь бурно распространившегося в России при Александре I, но все это было несравнимо с 1770‒1780-ми годами.