«Дух пронырства и партий»: дворянское самоуправление и конфликты во время выборов в России первой трети XIX века

Самоуправление осуществлялось представителями дворянского и городских сословий. Европейские губернии России управлялись в соотношении 50/50 выборными и коронными (назначенными) чиновниками. И конфликты, которые в ходе подобных выборов противопоставляли как одних дворян другим, так и дворян — центральной власти, позволяют нам судить о том, как привилегированное сословие воспринимало самоуправление.

В 1831 году (манифест Николая I «О порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным») возрастной ценз был снижен до 21 года, а имущественный — напротив, увеличен: теперь право голоса было у дворян, владеющих как минимум 100 душами и 3 тыс. десятин земли в одной губернии. Этой мерой предполагалось отстранить от выборов бедных дворян и предоставить сословное управление лучшим, по мнению власти, представителям сословия. Дворяне, которые не подходили по этот ценз, но при этом имели не меньше 5 душ и 150 десятин земли, могли объединяться и посылать от себя на выборы по одному уполномоченному на каждые 100 душ или 3 тыс. десятин. Права быть избранными по манифесту 1831 году лишались дворяне, состоявшие под судом и следствием. Чтобы обеспечить большую независимость сословных выборов от коронных чиновников, по манифесту 1831 года губернатор не мог присутствовать на выборах и открывать их.

Выборы проходили раз в три года. В губернский город приезжали все дворяне, кто имел право и хотел участвовать в выборах. После молебна и составления списков начиналась баллотировка на должности. Голосование было тайным, все кандидаты получали голоса за или против, а затем набравший наибольшее число должен был утверждаться губернатором. Надзор за соблюдением надлежащей процедуры был возложен на прокурора. По закону 1831 года богатые дворянки имели право подать уполномочие (заверенную личной подписью доверенность), в которой передавали одному из мужчин — дворян губернии право голосовать от своего имени. Так некоторые участники голосования получали два голоса вместо одного

Выборную службу нельзя было назвать прибыльным занятием. Например, судья совестного суда получал 600 рублей жалованья в год, а уездного — в два раза меньше, 300 рублей. Годовое жалованье основной массы чиновников нижних рангов не могло позволить им обеспечить даже самих себя, уже не говоря про семью. То есть замещение выборных должностей фактически способствовало удовлетворению нематериальных амбиций дворян, принося им почет и уважение.

Изучив эти дела, можно заметить, что в выборах дворяне зачастую участвовали вместе с ближайшими родственниками (отцы и сыновья, братья). Так, на выборах во Владимирском уезде в 1817 и 1823 годах мы отмечаем 11 таких случаев, и можно даже выделить четыре родственных клана, которые участвовали в выборах и в 1817, и в 1823 году. В Московском уезде (выборы 1820 и 1826 года) ситуация несколько иная. Там родственники чаще игнорировали выборы. Можно предположить, что провинциальные дворянские семьи были в большей степени заинтересованы в участии в выборах, чем столичные.

Вокруг выборов подчас разгорались серьезные конфликты, в центре которых зачастую оказывались одни и те же люди. Так, судя по нашим источникам, нешуточно боролся за власть рязанский губернский предводитель дворянства Лев Дмитриевич Измайлов (1764–1834) (на фото). Это был известный своим буйным нравом и склонностью к разврату помещик-самодур, имения которого в 1831 году даже возьмут за это в опеку. В Измайлове пушкиноведы видят и наиболее вероятного прототипа Троекурова в повести «Дубровский». Первый серьезный конфликт с его участием произошел в январе 1806 года, причем и Измайлов, и губернатор Дмитрий Семенович Шишков (1761–1820), помимо официальных рапортов в Министерство внутренних дел, также в частном порядке обращались напрямую к министру, графу Виктору Павловичу Кочубею (1768–1834).

Поводом к следующему конфликту, разгоревшемуся в 1815 году, стали оскорбительные слова, которые в отсутствие на собрании Измайлова якобы произнесли в его адрес дворяне Николай и Александр Елагины. Недовольство Елагиных было вызвано намерением полковников Маслова и князя Друцкого отправить депутацию к Измайлову, чтобы просить его вновь занять должность губернского предводителя дворянства. В результате разбирательств выяснилось, что Маслов и князь Друцкий, вместе с 35 дворянами, подписавшими петицию о направлении делегации к Л. Д. Измайлову, не имели на то право и должны были быть оштрафованы на 200 рублей.

К данному делу вновь вернулись в декабре 1817 года, во время следующих выборов. Губернский предводитель дворянства П. Н. Ладыгин, хотя и получил большинство баллов во время выборов, не был утвержден в должности на новый срок. В процессе переписки по этому поводу всплыли новые обстоятельства по делу об оскорблении Измайлова двухлетней давности. В январе 1817 года князь Друцкий и Маслов собирали подписи под прошением о привлечении к ответственности дворян Елагиных за оскорбление. Эту бумагу полковник Маслов доставил в Санкт-Петербург. После его возвращения генерал Измайлов прибыл в Рязань к губернатору, после чего «губернатор потребовал журнал». В нем, по мнению «заговорщиков», должны были содержаться сведения о беспорядках во время выборов. В результате Маслов и Друцкий были освобождены от наложенного штрафа, а Елагиных, напротив, привлекли к ответственности и оштрафовали на 10 рублей. По итогам разбирательств министр внутренних дел Осип Петрович Козодавлев (1753–1819) направил губернатору письмо, в котором подчеркнул, что во время следующих выборов рязанское дворянство должно соблюдать все правила.

В 1826 году произошел конфликт в Московской губернии из-за проведения выборов по Бронницкому уезду. Надворный советник Николай Павлович Рунич и подполковник Николай Иванович Владимиров донесли губернатору о нарушении, допущенных при баллотировании нескольких лиц, в частности, тайного советника Константина Николаевича Иванова. Некоторые баллотируемые дворяне, утверждали Рунич и Владимиров, не имели необходимого ценза для участия в выборах. Так, тайный советник К. Н. Иванов имел 22 души в совместном с братом владении по завещанию их матери, но на тот момент она была жива. Однако впоследствии у Иванова нашли одну душу в личном владении и на основании этого он был допущен к выборам, а после и утвержден.

Другая конфликтная ситуация относится к выборам 1830 года. Рязанское дворянство хотело избрать губернским предводителем полковника Н. Н. Реткина и удостоило его звания старшего кандидата. Однако по правилам следовало представить на утверждение губернатора выбор из двух имен. Для проформы вторым кандидатом был избран штабс-капитан А. А. Ракитин — которого и утвердил на должность губернского предводителя губернатор, питавший к Реткину личную неприязнь. «Все дворянство хотя весьма оскорбилось столь явным к ним неуважением Губернатора, однако же покорилось воле его».

Ярким примером столкновений внутри самого дворянского общества может служить конфликт 1836 года. Жалоба на незаконные действия исходила от капитана Титова, рязанского помещика, и была направлена в частном письме министру внутренних дел Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). Титов жаловался на незаконные голоса, отсутствие голосов уполномоченных, а также на нахождение при службе дворянина-подсудимого: зарайский уездный судья Селиванов, бывший под судом по уголовному делу, не был удален от должности судьи, а исправлял должность уездного предводителя, не получив утверждения. Селиванов открывал уездные выборы, хотя позже не был допущен к губернским выборам. В своем послании капитан Титов упомянул о важности голосов уполномоченных: они увеличивают число избирателей, «и только значительная масса оных может противиться духу пронырства и партий».

Разобраться в этом деле министр поручил рязанскому губернатору. В ответ на запрос последнего губернский предводитель Н. Н. Реткин на основании законов показал, что все действия были правильными. Реткин особо отметил, что Титову не стоило писать министру, а надо было сначала довести информацию до сведения собрания, а также упомянул, что Титов сам находится под судом и следствием. В итоге министр решил, что «извет капитана Титова не заслуживает дальнейшего рассмотрения». В разрешении этой конфликтной ситуации мы видим, как центральные власти отстраняются от решения конфликтов, а рязанские дворяне, не желая выносить сор из избы, проявляют корпоративный дух.

Подобных конфликты показывают, что центральная власть старалась не вмешиваться в схватки между своими представителями и местной дворянской корпорацией, считая, что дворянство должно действовать разумно, внимательно и в рамках закона. Подобные вопросы решались, как правило, на уровне Министерства внутренних дел. И представители выборной администрации, и коронные чиновники, и отдельные дворяне обращались непосредственно к центральной власти для разрешения споров, возникающих во время дворянских выборов.

Причин для непосредственных обращений к центральной власти было несколько. Первая связана с тем, что в правительственных кругах было много рязанских дворян. Вторая — с корпоративной замкнутостью местного дворянского общества, с невозможностью «добиться правды» в рамках губернии, где было сильно влияние отдельных личностей. Это порождало необходимость апеллировать к центральной власти.